Алексей Швед: «Баскетбольное упорство присутствовало у меня всегда»
— Расскажите, пожалуйста, как вообще появилась любовь и страсть к баскетболу? Помните этот момент?
— Да, конечно, помню. У меня родители — тренеры по баскетболу, заслуженные тренеры России. Сестры — тоже заслуженные мастера спорта, поэтому выбора не было. В принципе, как только родился, начал ходить — мне сразу дали мяч, и я уже играл с ним.
— На чьей игре вы росли? Кто был кумиром?
— Кумиром всегда был Аллен Айверсон, мой любимый игрок. Следил за ним, за его движениями — как обыгрывать, как бросать. И, конечно, Майкл Джордан.
— Когда вы поняли, что с баскетболом все серьезно и что это дело жизни?
— Наверное, лет в 16, когда приехал уже в Москву. Начал тренироваться в молодежной команде, понял, что получается, и уже связал жизнь с баскетболом.
— А ведь в Петербурге вы впервые оказались в 14 лет. Расскажите об этом. Какие воспоминания связаны с тем периодом?
— Да, я был в интернате у Штейнбока. Провел там один год. Был еще совсем молодым — 14 лет. Очень-очень давно. Хорошие впечатления. Красивый город. Задержался ненадолго.
— Сильно с тех пор поменялся Питер?
— Да, сильно поменялся, но он всегда был красивым. Особенно когда приезжаешь в Питер — чувствуется, как будто живешь в Европе. Это совсем другое. Здесь очень много красивых зданий, музеев, другие люди. Мне здесь все нравится.
— Была ли возможность проявить себя в другом виде спорта, помимо баскетбола?
— Мог бы, меня звали в легкую атлетику. Очень хотели, чтобы я там был. И, конечно, волейбол. Белгород — это волейбол, тоже хотели забрать, но шансов не было. Папа сразу сказал: «Нет, только баскетбол».
— Часто задают этот вопрос в интервью: помните, на что потратили свою первую зарплату или первую премию в баскетболе? Как это было?
— Ой... Ну, когда был молодой, там не было особо больших премий, поэтому, наверное, не помню, на что потратил. А когда уже основные деньги начали появляться, я помню, что первое, что сделал — купил квартиру в Белгороде родителям.
— Помните свою первую пару настоящих кроссовок?
— Первая пара в детстве — это Converse. Тогда они были суперпопулярными. Мне привезли их из Америки. У меня сестра играла в колледже, рядом с Оклахомой, и мне оттуда привезли кроссовки. Они были очень крутые. Я до сих пор помню, как они выглядели. Хорошие воспоминания.
— Такое не забывается, да?
— Конечно! Я в них бегал несколько сезонов.
— Вы упомянули Америку. Вы ведь в 23 года попали в НБА. Расскажите о первых впечатлениях, эмоциях, связанных с этой лигой.
— Да, впечатления крутые. Когда уезжал, хотели, чтобы остался, но я сразу сказал: это моя мечта детства, и даже не буду разговаривать. Подписал контракт с «Миннесотой», приехал. Все, о чем в детстве мечтал, что видел по телевизору — я оказался там. Был очень рад, в восторге. Приняли меня хорошо, играл я тоже хорошо. Миннесота — маленький город. Мне сказали: «Не переживай, Миннесота — как Россия, там холодно». Но оказалось, что там намного холоднее, чем где я был раньше. А вообще, лига классная, отношение тоже было отличное, и много хороших впечатлений и друзей осталось с того времени.
— Что склонило чашу весов в пользу «Миннесоты»?
— «Миннесота» больше всех хотела. И когда мы были на Олимпиаде, приезжал генеральный менеджер, и мы там с ним общались. И я понял, что у них интерес ко мне очень большой. Плюс Андрей Кириленко тоже туда пошел, и было намного легче с ним. Он мне в первый год помогал.
— Какой игрок вас больше всего впечатлил на первых порах в НБА?
— Больше всех меня впечатлил Джамал Кроуфорд. То есть он уже был такой ветеран, ему было лет 35, но у него была очень сильная скорость. И ты просто угадывал, в какую сторону пойти, потому что он был очень резкий, быстрый, у него была суперкрутая техника, и против него было тяжело защищаться.
— Принято говорить, что в Европе — более умный баскетбол. Развенчаете этот миф? Какой баскетбол в НБА по сравнению с Европой?
— Не, на самом деле, в Европе так и есть. Там действительно более умный баскетбол, в Америке — более атлетичный. В Америке было легче играть в нападении, потому что там другие правила. Там нельзя долго находиться в трехсекундной зоне, поэтому она была пустая — можно было заходить, забивать, скидывать. В плане нападения там легче играть, чем в Евролиге.
— А при вашей комплекции вы вообще видели разыгрывающих с такими же габаритами? Много ли было таких в НБА, когда вы там играли?
— Да, конечно. Там большинство разыгрывающих — высокие. Очень редко попадались низкие игроки. В основном за 1,90 м, разыгрывающие — около 2 м. То есть такие габаритные, мощные.
— Помните свои ощущения, когда сыграли против Леброна Джеймса или Коби Брайанта? Как это было?
— Ну конечно, это такие кумиры. У меня даже есть видео, где я перехватываю мяч и забиваю сверху, когда Коби Брайант бежит со мной. Я как-нибудь потом покажу. И, как сказать… Просто кайф. Ты играешь с легендами, которых до этого смотрел по телевизору, а сейчас находишься на одной площадке и играешь против них. Понимаешь, что ты в этой системе и просто радуешься, стараешься показать результат против таких игроков. Лучших игроков мира.
— То есть просто кайф и никакого волнения?
— Нет, волнения не было. Я всегда, когда выходил играть против самых сильных, у меня не было никакого волнения — я всегда был готов и всегда старался обыграть, забить. У меня такое баскетбольное упорство всегда присутствовало.
— Вы производите впечатление человека, которому не свойственно волнение.
— Нет, я волнуюсь, конечно, как и все люди. Но это происходит редко, и на площадке практически не бывает.
— В пользу кого сделаете выбор в паре Леброна и Коби?
— Конечно, Коби.
— Почему?
— Я не знаю… Мне он очень нравился — как он играл, как тренировался. Наверное, он тренировался больше, чем кто-либо в лиге. Что он привносил в общество, как он относился и к баскетболу, и к жизни, и к семье. Я считаю, что это пример. Огромный пример для всех людей. И очень жалко, что с ним произошло. Я думаю, очень много людей сначала не поверили. Потом очень волновались, расстроились. Я не знаю человека, который не любил Коби Брайанта.
— Такой зимний, чудовищный день был… Помните, как узнали об этом?
— Да, конечно. Я проснулся, это было во всех новостях. Все надеялись, что все хорошо. Но на самом деле — жаль, что такое произошло. Он еще мог бы очень многое сделать для общества.
— Как думаете, праймовый Коби сильно уступал Джордану?
— На самом деле, с Джорданом, мне кажется, нельзя сравнивать никого из игроков. Потому что постоянно идут какие-то сравнения: Майкл Джордан, Леброн, Коби… Я считаю, что Джордан — номер один. Второй — Коби. Третий — Леброн. Ну то есть Джордана нельзя сравнивать ни с кем.
— Можно смотреть многочисленные нарезки, лучшие моменты… В чем главная сила Джордана?
— Он был суперуверенный. Он делал все. Во-первых, он играл в нападении лучше всех, а также держал самых сильных игроков в защите. Шесть чемпионств. Поэтому тут даже не надо сравнивать.
— И возвращение, да?
— Конечно. Мне кажется, ему просто надоело в один момент, и он сказал: «Пойду поиграю в бейсбол».
— А вернулся все равно лучшим.
— Да. Поиграл в бейсбол, вернулся — и снова выиграл чемпионство.
— Можете ли вы выделить одно главное свое воспоминание из НБА, свой главный хайлайт?
— Да много было игр… Помню, как с «Сан-Антонио» играли — когда у них был чемпионский состав, а я тогда играл за «Нью-Йорк Никс». И мы их обыграли у себя дома, не самым сильным составом. Я тогда набрал 25 или 24 очка. Меня держал Кавай Ленард, но ничего не мог сделать. Эту игру я помню. И еще когда я приехал на All-Star матч для новичков. Конечно, тоже запомнилось — атмосфера крутая, неповторимая, можно так сказать. Мало кто из игроков там был.
— Что-нибудь можете сравнить с Мэдисон-сквер-гарден (домашняя арена «Никс» — прим. «Зенит») по атмосфере, по вайбу?
— Стейплс-центр тоже, который в Лос-Анджелесе. Что в Нью-Йорк приезжаешь — там все знаменитости. Полный зал, битком, болельщики кричат. Что приезжай в Стейплс-центр. Это два таких зала мировых, известных, я думаю. Там очень любят баскетбол и поддерживают команду. Очень много, как я уже сказал, актеров, режиссёров. Я видел практически всех на играх — всех, кого обычно смотрю по телевизору.
— Джека Николсона видели?
— Конечно.
— А еще кого?
— Ну, там много кто… Ди Каприо, кстати, не помню. Но вообще — там очень много звезд было: Снуп Догг, Рианна… Тогда еще «Игра престолов» была суперпопулярной, и все эти актеры тоже приходили на игры. Уилл Смит, например, сидел в Филадельфии буквально через три стула от нас, потому что он болельщик «Сиксерс» и тоже приходил на матчи. Ну то есть очень, очень много кого.
— КСК «Арена» у нас, наверное, как минимум не хуже, да? Все-таки Боярский приходит.
— Надо его рядом с нами посадить! (смеется)
— Кого бы из партнеров в НБА вы выделили? Кто повлиял на вашу игру? Кто помог раскрыться?
— С Андреем Кириленко мне очень нравилось играть в Америке. Очень нравилось играть с Пековичем, с Кевином Лавом. Много-много было игроков, с которыми было легко.
— Сейчас, оглядываясь назад, понимаете, как вы изменились? Что именно в вас изменилось после игры в НБА?
— Наверное, стал играть быстрее. Стало больше трехочковых, потому что там очень много бросков, очень много атак. На самом деле, в чем разница между НБА и Европой — в количестве атак. Там их намного больше, все происходит быстрее. А так я просто тренировал то, что уже умел, и старался стать лучше в этих компонентах.
— Иногда создается впечатление, что там никто не хочет защищаться. Атака на атаку. Кто-то, кроме Фила Джексона, ставил оборонительную игру в НБА?
— Грегг Попович. Я считаю, он один из самых сильных тренеров за все время. Нет, на самом деле это миф, что в НБА не играют в защите. Там просто меньше подстраховок, и стараются играть один на один. А Европа — это более командная защита. Куда бы ты ни пошел, тебя всегда кто-то подстрахует. А в Америке этому уделяется намного меньше внимания. В НБА стараются играть один в один.
— Давайте поговорим про Китай. Расскажите, как вообще появился этот вариант в вашей жизни? Вы планировали там играть или решение пришло спонтанно?
— Да нет, я не планировал. Когда я играл в России — это уже после того случая с нападением — я все равно ждал предложений от российских клубов. Но не было ни одного. Потом появилось предложение из Китая, и я просто сказал: «Окей, поехали, сыграем в Китае».
— И что там за баскетбол? Что это была за игра?
— Там нет такого движения. В основном, бегают очень быстро. Атаки бывают по 6, по 8 секунд. Очень много атак. У них правила что-то среднее между американскими и европейскими. И очень грубо играют в защите. Мне кажется, там скорее «стритбольные» правила, чем баскетбольные. То, что у нас свистнули бы как обычный фол, там могут даже не заметить.
— Это не оттуда идея про четырехочковый бросок пошла? Такое там можно представить?
— Ну, я бы не удивился. Китайцы, они могут. Но поддерживают там очень хорошо. И много хороших семейных ценностей. Приходишь в ресторан — все сидят семьями. На все мероприятия тоже приходят с семьями, весь город тебя знает. Баскетбол в Китае — это спорт номер один. Поэтому в плане популярности там все было очень легко.
— Насколько вам сложно было? Наверное, останавливали везде, не давали прохода?
— В нашем городе вообще болельщики считались номер один в Китае. Очень громко всегда было. И реально весь город тебя знает. Ты выходишь в магазин — к тебе подходят, ты приходишь в ресторан — к тебе подходят. То есть чтобы ты спокойно вышел, и никто не подошел, такого не было ни разу.
— Ваши дочки совсем не похожи на китаянок. Наверное, к ним тоже было повышенное внимание?
— С ними еще больше фотографировались. У них блондинистый цвет волос — если ты потрогаешь, это означает, что придет счастье, удача. Бывали случаи: подходят к ним, берут на руки, и все фотографируются, не прекращая. Им дарили все подарки, какие хотели. Приходишь в торговый центр — дарят шоколад, игрушки, просто так. Все, что захотите.
— Мы видели в вашем телеграм-канале видео и фотографии, их рассматривали как куколок.
— Конечно, да. Можешь просто выйти на улицу, где-то сесть отдохнуть на скамейке, и тебя окружает 30–50 человек. Все рассматривают, все фотографируют. Сначала они не понимали, спрашивали: «А почему так все происходит?» Но спустя какое-то время привыкли, и это как будто стало нормой.
— Алексей, признайтесь, вы гурман?
— Конечно.
— А расскажите, гастрономически Китай чем прежде всего удивил?
— Китай — это нудлс. Сто процентов. Это много нудлс. И регион, где мы играли, там самая лучшая лапша. В Китае, на самом деле, все разбито на 8-9 регионов. Приезжаешь в одно место — это самая лучшая лапша. В другое место — самое лучшее мясо. Третье — это рыба. Четвертое — пельмени. Пятое — утка. То есть у них все так разбито, и даже китайские игроки, когда приезжают в другой город, уже знают: «Так, здесь самая классная утка, я пойду именно за уткой». В плане еды там очень много всего, они едят вообще все, мне кажется. Я помню, приехал — вторая или третья игра — прихожу, а на завтраке просто крокодил лежит. Насекомые я уже и не упоминаю — сверчки, лягушки, да все, что можно. Все, что увидели — все там.
— Есть там утка по-пекински какая-то особая?
— Там, да, она сильно отличается. Если я пробовал утку, например, в России или в Европе — она больше сделана под европейцев. Потому что китайская кухня все равно другая. Сколько я ни ходил в китайские рестораны за пределами Китая — это все равно больше для европейцев, для русских делается. То есть вкус — не такой, как там.
— Змей пробовали?
— Нет, змей не пробовал.
— Вы порой ездите с водителем в Петербурге, не только сами за рулем. А там, в Китае, как с этим обстояли дела?
— Там у нас были водители, и мы тоже брали своего. То есть игроков возили на тренировку и обратно. Но так как мы приехали всей семьей, и нам нужно было куда-то ездить — мы взяли своего. Все было достаточно удобно. Очень много электромобилей. За год я, наверное, услышал бензиновый двигатель только два раза. Все остальное было электро. И вообще не слышно. Мы жили возле дороги, и не было слышно, как машины ездят.
— Сергей Карасев, который ездит на электрокаре, наверное, китаец, да?
— Ну, скорее всего (смеется).
— Анастасия, ваша жена, рассказала в телеграм-канале, что вы жили в отеле. Так принято у легионеров? И насколько это затрудняло или, наоборот, облегчало жизнь?
— Да, мы жили в отеле. Причем китайские игроки тоже жили в отеле, но в другом. В первый год у нас было два номера, один из которых мы переделали в кухню. Мы поставили туда плиту, печки, и Настя, можно сказать, готовила просто в номере. Самодельная такая кухня. Она там все это готовила. Это было супер неудобно, но все супер вкусно. На самом деле провели классное время. Никогда бы, наверное, я в жизни просто так не поехал в Китай на долгое время. А так мы посмотрели... я посмотрел все города, попробовал еду, узнал поближе китайских людей. Поэтому, наверное, такой опыт был и нужный, и прикольный.
— Девочки что-то выучили на китайском?
— На самом деле они говорили «привет», пели песни на китайском, смотрели мультики на китайском. Но китайский язык очень тяжелый, и они просто не захотели его учить.
— А прежде чем готовить, вы сами ходили по магазинам или пользовались доставкой?
— Нет, мы сами ходили по магазинам. Там также есть доставка. В принципе, там вообще все доставляется. Если ты придешь в обычный магазин, чтобы купить одежду, ты ее не купишь — все заказывается через сайт, и тебе присылают доставку.
— Расскажите, пожалуйста, про китайские чаи. Можно ли такие достать в Петербурге? И есть ли какие-нибудь особенности? Что попробовали, что понравилось, что рекомендуете?
— Да я не запоминал так. Пробовал разные чаи. На самом деле они очень часто их пьют. Даже во время тренировок игроки пьют чай. Чай и чай — что я могу сказать.
— Условно говоря, вместо энергетиков.
— Ну да, они реально пили. Пуэр могли пить перед играми, потом выходили на матч. Во время тренировки пили зеленый чай. Мне дарили разные коллекционные чаи, я их пил, мне нравились. Очень много видов холодных чаев — вот это, наверное, большой плюс, потому что мы любим пить холодный чай, а там выбор огромный. Некоторые я даже здесь, в Санкт-Петербурге, покупаю. Такие же, какие брал там.
— Представьте себе: солнечное утро, вы выходите на балкон... Выпьете чашку зеленого или черного чая?
— Кофе. Горячего.
— Скажите, какой самый необычный, запоминающийся подарок вы получали от болельщиков в Китае?
— Там очень часто дарили подарки. Очень много дарили детям: мягкие игрушки, какие-то брелоки, значки. Мне писали письма, причем на русском языке! Это очень круто, и было очень смешно читать. У меня в Москве они есть, как-нибудь привезу, покажу. На самом деле часто дарили. Мне и русский шоколад дарили, и какие-то... даже не могу вспомнить, какой из подарков самый необычный.
— Насекомых не дарили?
— Нет, насекомых не дарили. Дарили брелоки, открытки из разных регионов. Люди говорили: «Я из этого региона, вот здесь живу, возьми». Очень часто писали письма, прям очень часто.
— А как бы вы охарактеризовали китайцев? Какая у них отличительная черта?
— Я уже говорил — у них очень сильные семейные ценности. Чувствуешь себя в безопасности. Ты можешь прийти в аэропорт, оставить сумку с документами, телефонами, ноутбуками, уйти на час. Вернешься, и никто не подойдет, не возьмет, никогда в жизни. Пару раз было, что мы забывали телефон в торговом центре, в ресторане. Возвращаемся, а он лежит точно на том же месте.
— Доводилось слышать, что китайцы будто с другой планеты. Это так?
— У них другое мышление. Они совсем по-другому мыслят. И многие из них вообще не выезжают за пределы Китая. У меня в команде было 12 человек. Наверное, только двое были за границей. Все остальные путешествуют только по Китаю. Им даже не хочется никуда уезжать.
— Вы по-английски с ними общались?
— Они не говорят по-английски. Один человек говорил на английском, остальные — нет. Все пользовались приложениями, типа WeChat. Там есть автоматический перевод, и мы так общались. В команде было два переводчика, которые, если нужно, могли подойти и перевести.
— А специально под вас брали переводчика?
— Нет, я говорил на английском.
— Скажите, это правда, что каждый раз, когда вы забрасывали трехочковый, играла «Катюша»?
— Да, «Катюша» или «Moskau» (немецкоязычная песня группы Dschinghis Khan — прим. «Зенит»). Конечно, это очень круто. Мы выкладывали видео в телеграм-канал, как после трёхочкового весь зал танцует, кричит. Это происходило каждую игру много раз.
— В одной из четвертей у вас было шесть трехочковых. «Катюша» не смолкала?
— Да, это вообще был рекорд чемпионата Китая — шесть трехочковых за одну четверть. Они очень хорошо относятся к русским. Там много русских магазинов. Они очень хотят приезжать в Москву, в Санкт-Петербург. Даже если посмотреть китайский ТикТок, там очень много всего, связанного с Россией. Относятся к нам очень круто.
— А было бы здорово съездить, скажем, на сборы в Китай с российским клубом? Есть ли там все необходимые условия?
— Нет, условия там есть, конечно. Залы, отели — все есть. Я все знаю. Хотите съездить? Думаете, я соскучился? Китайский ресторан мне недавно предлагал. Сейчас вот вы предлагаете на сборы поехать в Китай (смеётся).
— Еще не ездили.
— Вы поезжайте, а я вас здесь подожду (смеется). Я там все уже увидел, ребят.
— Давайте про Петербург поговорим. Чем он вас привлекает?
— Красивый город. Очень много красивых зданий, много музеев. Люди совсем другие: более добрые, более… не знаю, общительные, никуда не торопятся. Говорят, что здесь мало солнца, но, на самом деле, я могу сказать, что с Москвой особой разницы нет.
— У вас есть любимые места?
— Мы очень любим ходить в музеи. Были в Эрмитаже, во дворце Юсуповых. Да много где, на самом деле. Мне еще очень нравятся речные прогулки здесь, потому что каждый раз, когда я приезжал в Санкт-Петербург, я обязательно арендовал лодку, и мы катались по каналам. Это все очень красиво.
— Если говорить о рутине, есть ли у вас какие-то ритуалы в игровой день? Может быть, вы встаете с другой ноги или по-другому завязываете кроссовки? Может, что-то обязательно съедаете?
— Пасту. Я люблю пасту карбонара. У меня жена, Настя, она готовит самую лучшую карбонару. Поэтому я очень часто ем перед игрой пасту, почти всегда. И, наверное, это единственное, что я люблю повторять. А так — нет. Завязывать правый кроссовок, потом левый…
— Такого нет?
— Нет, конечно.
— Какое элементарное блюдо вы можете сами приготовить на завтрак?
— В принципе, я тоже могу готовить, но не так вкусно, поэтому даже не лезу. Настя — супер шеф-повар.
— Это правда, что она готовит для вас лучше, чем любой ресторанный повар?
— Да, мы даже перестали ходить по ресторанам, потому что там не так вкусно, как она готовит. У нас очень много друзей и знакомых пишут нам или звонят: «А вы дома? А можно прийти к вам поесть?» К нам очень часто приходят на ужины, и Настя готовит и пасту, и осьминогов, и вообще все, что угодно. Все, что есть — она все может сделать. Я очень люблю есть. Особенно ее еду. Скорее всего, единственное, что я действительно люблю есть — это ее еда.
— А если вы голодный, настроение меняется?
— Я злым становлюсь. Я реально люблю поесть. И если я вкусно не поем, то буду ждать момента, когда наконец проголодаюсь и поем вкусно.
— По вам не скажешь, вы атлетично сложены. Это метаболизм или спорт?
— Думаю, все-таки спорт. Но ем я много.
— Что можете съесть на ужин?
— Я могу съесть и пасту, потом осьминога, и карпаччо из томато или стейк, или тартар. Очень много вариантов. Там и гребешки… Я же говорю, Настя готовит все. Я ее очень сильно люблю.
— Пасту вы готовите сами, а сосиски?
— Да, у нас все есть, чтобы делать самим. Сосиски делаем, свой домашний кетчуп, все соусы тоже делаем дома.
— Откуда вообще такая любовь к кулинарии? С детства или в какой-то момент появилась?
— Нет, в какой-то момент, наверное, когда мы начали путешествовать, пробовать разную еду, разные кухни в разных странах. Тогда начал появляться вкус. Понимаешь: вот это было очень вкусно, а это — не очень. Но в каждой стране есть свои прикольные вкусы. В Германии — сосиски, я очень люблю баварские. В Италии — паста. В Испании — хамон, мясо. В Японии — рыба, суши. В Америке — бургеры.
— Представьте, вы проснулись рано утром, раньше всех, и хотите удивить семью. Чем бы вы накормили девочек и Настю? Что бы приготовили?
— Разное. Я могу проснуться и сделать кашу, могу сделать скрэмбл. Что попросят — то и делаю.
— А если вы голодный и злой, можете остановиться где-нибудь в центре и просто взять шаверму?
— Конечно! Я недавно заезжал. Я люблю ее. Знаю, питерская шаверма очень популярна.
— Алексей, вы все время классно одеваетесь. Вы модник с детства?
— Нет, не с детства. Меня Настя приучила, наверное, к вкусу. Люблю одеваться, у меня очень много одежды, я ее постоянно покупаю. Получаю от этого удовольствие.
— То есть дело в Насте?
— Конечно.
— До встречи с ней вы бы были участником передачи «Модный приговор»?
— Ну нет, не настолько (смеется).
— Что она привнесла в ваш стиль?
— Да все: обувь, верхнюю одежду, майки, водолазки, пиджаки. Я раньше постепенно к этому приходил. А сейчас уже сам кайфую много лет. Люблю моду, смотрю, как другие ребята одеваются — в Америке, везде. Мне это нравится. Я люблю, когда человек красиво и модно одет.
— Уже в «Миннесоте» вы были самым модным?
— Ну, не самым модным, но, наверное, после Америки начал уже прям по-другому одеваться. Хотя и там, в Америке, я уже любил и пиджаки, и всякие рубашки, и ботинки — кайф.
— Вы оттуда, наверное, целый гардероб привезли?
— Сначала я привез туда гардероб, а увез два (смеется).
— Есть что-то, что вы никогда не наденете? Есть табу в одежде?
— Не знаю. Я сначала посмотрю на вещь, подумаю: надеть или не надеть.
— А без чего вы точно не можете обойтись? Что сразу цепляет взгляд? Майки, аксессуары?
— Люблю обувь, люблю майки. У меня очень много маек. Люблю пальто, у меня много шляп, я иногда хожу в шляпах. Поэтому выделить что-то одно не могу. Много пиджаков. Я вообще люблю всю одежду — мы уже говорили.
— А как насчет обуви в Китае? Она китайского качества или достойного?
— На самом деле — достойного. Раньше, да, делали вещи не самого лучшего качества: и мебель, и машины. Но сейчас они очень преуспели. Все покупают онлайн. Например, хочешь заказать джинсы — тебе сразу показывают весь лук, как он будет сидеть на ребенке. И ты уже хочешь не только джинсы купить, но и куртку, и ботинки. Они в этом очень сильно продвинулись. Думаю, даже японцы, которые всегда считали себя самыми модными, очень многое берут из Китая.
— Как вы приняли решение отрастить волосы? Как Самсон — сила в волосах?
— Сила в волосах, конечно. У меня были длинные волосы, когда я поехал играть в Америку. Через месяц подстригся коротко и понял, что это была большая ошибка. С тех пор больше не собираюсь стричься.
— Насколько это влияет на ваше мироощущение?
— Да не знаю… Мне просто нравится, когда человек хорошо одет, подстрижен, ухожен. Побритый. Просто нравится, не знаю, как объяснить, когда человек опрятный.
— Бреетесь сами?
— Да, всегда. Потому что мне лень дойти побриться куда-то.
— Посещают ли мысли постричься? Может быть, если титул выиграете?
— Нет, даже не начинайте! Я могу еще длиннее сделать, если хотите.
— Как вы отнеслись к заявлению Ильи Куруча, что в случае победы «Зенита» в Единой лиге ВТБ он наденет кулон с вашей фотографией в сердечке?
— Так он и наденет! Мы, на самом деле, с ним друзья. Познакомились ещё, когда я в Москве был. Общаемся, классный чувак, добрый комик. Как комик — вы все знаете — очень интересный, смешной. И вообще отличный парень. Мы с ним только вчера переписывались.
— Но кулон не вы ему подарили?
— Нет, он сам выбирает. Он мне иногда скидывает какие-то вещи, которые подбирает для своих образов.
— Кто-нибудь из ребят уже просил у вас совета по стилю?
— Не совсем совета, но спрашивали, где я покупаю вещи. Я рассказывал. Особенно иностранцы часто спрашивают: «Где ты это взял?» Я говорю: «Вот в таком-то магазине. Когда приедем в Москву — пойдем, или вот контакт — звоните, пишите, вам все сделают».
— Это Трент и Дуэйн?
— Нет, это Окаро меня спрашивал. Алекс спрашивал, Дуэйн тоже спрашивал.
— Чувствуете конкуренцию за звание главного модника с Дуэйном?
— Да нет, там у него без шансов.
— А если говорить об аксессуарах — что для вас маст-хэв? Есть что-то вроде кулонов?
— Аксессуары? Часы, люблю всякие цепочки.
— То есть вы смелый в этом плане?
— Да, конечно. Есть много всего. Я люблю часы, люблю серьги. Хотя сейчас ношу немного — у меня всего три.
— Это тоже влияние Насти?
— Нет, серьги — это чисто мое. Мне всегда нравилось.
— Давайте немного поговорим о «Зените». Вспомним 2022 год. Все болельщики сине-бело-голубых помнят, как вы стреляли из-под игроков, залетали эти «трешки». Чего тогда не хватило? Могли ли вы тогда представить, что однажды окажетесь в «Зените»?
— Тогда я не думал об этом. У меня такого никогда не было. Я всегда хорошо отзывался о «Зените», поэтому, когда сейчас пришло предложение — я сразу сказал: «Да». А что тогда не хватило… Руку я сломал.
— Такой накопительный, да, был эффект?
— Нет, по-моему, я врезался в Алекса, и у меня был перелом двух костей. Хотя я говорил тренеру выпустить меня поиграть, а он не захотел.
— То есть от Алекса, да?
— Да. Я ему сказал, что он еще должен мне за операцию (смеется).
— С вами «Зенит» пока не проиграл ни одного матча. Чем вы можете это объяснить? Вот вы появились — и все, серия побед.
— Ну, во-первых, с Чави очень легко общаться и находить общий язык. Он и как тренер сильный, и как психолог, поэтому с ним очень легко прийти к общему мнению. Я, наверное, стал больше играть в пас, чем атаковать. Потому что бывает, что я не атакую. Могу выйти на четверть и не атаковать, только раздавать передачи. Но буду и бросать тоже.
— Такие передачи, которые вы выполняете, этому не учатся? Это у вас с детства такое?
— Меня папа с самого детства очень много учил, говорил, что нужно отдавать скрытые передачи, не смотреть туда, куда будешь отдавать. Плюс я смотрел кассеты, видеокассеты еще тогда были. Смотрел очень много баскетбола, наблюдал за людьми. Ален Айверсон, Мэджик Джонсон, Гэри Пэйтон, Джордан… Там много было, как они играли, как они раздавали. И потом старался повторять это на тренировках. Или мог выйти на улицу — в моем детстве у нас было баскетбольное кольцо, которое мы сами построили возле дома. Я обычно утром уходил и возвращался вообще вечером. Мог даже в обед не заходить домой. Проводил на площадках очень много времени.
— Эти no look передачи выглядят естественно. Не как у Роналду.
— Ну да, он типа посмотрел, потом отвернулся, будто бы ничего не видел.
— Над вашими передачами не хочется смеяться, хочется восхищаться. Это именно от папы, да?
— Папа меня научил. Да, очень много дал, научил играть.
— Чави говорил, что всю жизнь мечтал вас тренировать. Как вы восприняли эти слова?
— Я был очень рад. Во-первых, тренер такого уровня говорит отличные слова про меня. И я был рад прийти, чтобы с ним поработать. Потому что про него было очень много хороших отзывов — и от игроков, и от других тренеров, и от агентов. И, как я вижу, Чави — один из самых сильных вообще тренеров. И отличный человек, который может помочь: и на паркете подскажет, и если тебе нужен какой-то совет в жизни — ты можешь спокойно подойти, он с тобой поговорит, обсудит. Такие люди притягивают к себе тоже хороших людей.
— Правда, что у него самый большой плейбук среди всех тренеров, с которыми вы работали?
— У него разные комбинации, разные выходы в разные стороны, называются по-разному. Можно сказать, из одной комбинации получается пять. И он очень сильно ругается, потому что мы до сих пор все еще не запомнили. Я и Окаро Уайт можем побежать не туда, его это очень злит. А мы говорим: «Тренер, мы стараемся».
— Это правда, что глупый у Паскуаля не заиграет?
— У него много свободы, он дает игрокам свободу. Да, можно играть по комбинации, но если ты сделаешь бросок — он не будет сильно ругать. Особенно если это открытый бросок — он вообще никогда ничего не говорит. Потому что в других командах бывает: игрок делает открытый бросок, а тренер все равно недоволен. Здесь такого нет.
— Та последняя комбинация в матче с Краснодаром…
— Нет, там не было комбинации. Там оставалось 5 секунд, у меня был мяч, я прошел под кольцо, на меня вышли два человека, я увидел Жору — он забил. И вот недавно, в игре с «Нижним», он тоже забил. Поэтому можно сказать, стабилен.
— Алексей, вы являетесь рекордсменом в Единой лиге сразу по нескольким показателям. Какой рекорд для вас — повод для особой гордости?
— Трехочковые, очки, передачи.
— Трехочковые. Когда вы поняли, что это одна из ваших коронных специализаций? Это еще с детства пошло?
— Да, я с детства бросал много средних и трехочковых, поэтому реже проходил под кольцо. Сейчас стараюсь действовать по ситуации: если открыт — бросаю, если закрыт — прохожу под кольцо. Так что трехочковые всегда были при мне.
— Но вот эти два трехочковых в Нижнем Новгороде в самый нужный момент. Волнения вообще никакого не было?
— Нет, я не волнуюсь. Я могу даже промазать пару бросков, но если буду открыт, все равно брошу. Я знаю, что забью. С «Нижним» вообще интересная игра была, тяжелая. Надеюсь, мы больше так не будем играть, и будет гораздо лучше.
— Тренер сказал, что соперник даже больше заслуживал победы. Согласны?
— Да, ребята из «Нижнего» молодцы. Играли хорошо и старались всю игру, вели в счете почти все время. Но, знаете, лучше выиграть плохую игру, чем с хорошей игрой проиграть. Это 100 %.
— Разнос был после этой игры?
— Тренер был недоволен всю игру и после игры. Конечно, когда у тебя такой состав, такие игроки, люди не должны расслабляться. Наоборот, должны показывать свой уровень. Нужно выходить всегда максимально сконцентрированным. Скоро уже будет плей-офф, и расслабляться не на. Можно будет только после сезона.
— Возвращаясь к Алексу — такое ощущение, что он расцвел с вашим приходом. Вы ему так отдаете ассисты, и он чувствует себя в своей тарелке. Специально делаете ему такие передачи?
— Да я на самом деле стараюсь, знаете, всем дать почувствовать. Потому что, когда ты забиваешь два-четыре очка, ты начинаешь чувствовать игру. Я стараюсь и Алексу дать забить легкие мячи, и Окаро. Потому что, когда они забивают, они сразу на подъеме: бегут, стараются. Так же и с Жорой, и с Серым — со всеми ребятами. Это, знаете, такое правило: когда ты забиваешь пару легких очков, игра у тебя уже идет по-другому, и энтузиазм другой.
— Чувствуете себя дирижером?
— Ну, я стараюсь быть… Дирижер у нас есть — он всегда стоит.
— Дайте, пожалуйста, совет начинающим баскетболистам и их родителям. Как понять, что у ребенка есть талант?
— На самом деле, если ребенку нравится вид спорта — дать ему заниматься. Ребятам нужно тренироваться, быть наглыми именно в спорте, не в жизни. Спортивная наглость, упертость. Не всегда слушать, что тебе говорят, а верить в себя. Очень сильно верить и просто стараться. И тогда может произойти так, что люди выйдут на большой уровень.
— Часто говорят, что чемпионский характер — это нежелание проигрывать ни в чем. У вас тоже так?
— Именно в спорте — да. Конечно, ты хочешь выигрывать все.
— А если играете в карты, в шахматы?
— Там мне абсолютно все равно.
— Поддаетесь дочкам, если во что-то играете вместе?
— Они у меня и так сильные, мне не надо поддаваться.
— Во что можно поиграть с дочками такого возраста?
— Ой, мы во всё играем: и в игрушки, и Лего строим, книжки читаем, просто гуляем, ходим в детские комнаты, плаваем в бассейне. Много всего. Они интересуются понемногу многим. Путешествуют, были в разных странах, им уж привычно. Даже когда летят в самолете — нас не трогают. Если хотят попить, поесть — зовут стюардессу и сами уже разбираются.
— Какие сейчас у них увлечения?
— Единорогов уже прошли. Уже все мультики, песни ты знаешь. Сейчас смотрят диснеевские, русские мультики, занимаются много чем: рок-н-роллом, английским, подготовкой к школе. У них всё расписано.
— Есть какие-то новые хорошие мультики?
— Не знаю, я больше люблю старые. Мой любимый — «Король Лев», самый любимый диснеевский мультик. Они тоже его смотрели. Это классно. Я вообще обожаю проводить время с семьей, с Настей, с детьми, и стараюсь проводить с ними все свободное время.
— Вы суперсемейный человек.
— Да, я только с ними и хочу проводить время.
— А если тусить, то с женой?
— Да мы уже не тусим, куда тусить? В ресторан сходить — да. Часто ходим все вчетвером в ресторан. Много времени проводим вместе, и я считаю, что это самое важное. Это и есть счастье.
— В одном из первых интервью Вы сказали, что готовы на 30-40 процентов. А чего ждать, когда будете готовы на все 100?
— Мы будем готовы. Сейчас у нас скоро игра, нужно готовиться (интервью записывалось перед мартовской игрой против ЦСКА — прим. «Зенит»). Думаю, все уже и ментально, и физически готовятся к плей-офф. Там уже нужно в совсем другой баскетбол играть. Проходных игр не будет. Я уверен, что мы к этому моменту будем готов.
— Многие баскетболисты коллекционируют кроссовки. А что собираете вы? Есть какая-то коллекция?
— Кроссовки, у меня обуви много. Я люблю одежду. Но если из такого брать, у меня комиксы есть. Несколько комиксов 50-х, 60-х годов.
— А хоррор-комиксы есть?
— Нет, у меня есть «Флинстоуны», «Бэтмен». Но я их не открывал, они стоят запечатанные.
— Ждете момента?
— Не знаю. Просто мне нравится. Я начал этим заниматься, давно уже не покупал, но надо будет.
— Вы поиграли во многих клубах. Все джерси сохранились?
— У меня — не так много. А у папы — да. У него есть все майки, начиная с самого первого сезона в «Химках», когда я играл в основной команде в 18 лет, и до сегодняшнего момента. У него есть все майки.
