Андрей Воронцевич: «В Питер я был влюблен максимально еще 20 лет назад»
— Андрей, вы спортивный парень, да еще и сибиряк. Почему выбрали именно баскетбол, а не хоккей или лыжи?
— Ну, прежде всего, баскетбол, потому что я из баскетбольной семьи. У меня отец и брат занимались баскетболом, играли в баскетбол. До сих пор старший брат играет по любителям и показывает очень неплохую статистику. Но тем не менее могу сказать, что были в моей жизни и лыжи, и коньки, и немножко футбола, волейбола, борьбы, даже фехтованием занимался немного, и таким интересным спортом под названием шахпонг. Это пинг-понг, совмещенный с шахматами. Ты, значит, играешь партию в шахматы, партию заканчиваешь и играешь потом партию в теннис.
— Мы знаем, что вы родились в Омске. Как обстояли дела в Сибири с развитием баскетбола на стыке 80-90-х? Была ли это разруха? Были ли те возможности, которые имеют сейчас молодые ребята и мальчишки?
— Вообще, неплохие были тренеры, и всем огромное спасибо. Я воспитывался в детско-юношеской спортивной школе Олимпийского резерва имени заслуженного тренера России Промина Виктора Николаевича. Это тренер, который воспитал олимпийского чемпиона 1972 года Ивана Дворного. Так что с условиями в моей спортшколе было все прекрасно. Да, конечно, возможно, сейчас в городе больше дворовых площадок. И в то время, когда я начинал заниматься, была еще команда городская и потом команда Высшей лиги. Я даже помню, что с «Урал Грейтом» приезжал Сергей Панов, когда я был маленький. Так что сейчас не могу сказать, что лучше условия. На то время, когда я начинал заниматься баскетболом, условия были лучше. И я желаю своему городу, чтобы появилась мужская команда по баскетболу, так как в Омске очень любят спорт, и в частности баскетбол. Это доказывают многие турниры, особенно в летний период, когда на больших площадках открываются стритбольные корты и тысячи людей приходят поиграть в баскетбол.
Поэтому, ребята, пусть мое желание сбудется, чтобы в Омске появилась профессиональная мужская команда.
— Можете вспомнить свою первую поездку на турнир по баскетболу?
— Была первая поездка, если я не ошибаюсь, в город Томск на турнир Белова. Собственно, так как она была первая, и для нас, для мальчишек одиннадцати или двенадцати лет, для нас это было в новинку. Мы всей командой ехали на поезде около двух суток, и мне в дорогу собрали и колбасы, и ветчины, и хлеба, чтобы только не голодали. По итогу больше 50% продуктов пропало. Ну, ничего страшного, да. Но это для нас был первый опыт, первый выезд, как команда, и для игроков, естественно, это такие новые эмоции, новые впечатления. И очень много, на самом деле, команд приехало на тот турнир и приезжает до сих пор. Вот это, наверное, запомнилось. Да много что из детства вспоминаешь, и много было разных турниров.
Я помню, мы жили в городе Иркутске на соревнованиях, когда проживали в трибуне стадиона. Мы жили, представляете? Вот трибуна, на которой сидят зрители, и подтрибунное помещение было сделано под некую гостиницу. Ну, гостиницей сложно ее было назвать, но вот жили там. Жили в разных условиях, но тем не менее видели многое, и приятно, что мы же еще за свой счет ездили. Родители собирали деньги, а тогда не особо у всех с деньгами было. Дай бог, чтобы сейчас у всех было получше. Не каждый родитель мог найти средства для поездки своего ребенка. Но как-то вот находили, и спасибо нашим родителям за это, за то, что они нас поддерживали.
Вообще, Иркутск — это город в Сибири, такой морозный, но достаточно с теплыми людьми. У меня очень много друзей в Иркутске и друзей из Бурятии. В общем, Сибири, Бурятии, Иркутской области большой привет!
— У того мальчишки была мечта оказаться в каком-то конкретном клубе?
— Нет, никогда не мечтал, честное слово. И вот до сих пор не понимаю, как это происходит. Когда ты не ждешь чего-то такого, просто радуешься тому, что есть здесь и сейчас, то, возможно, и приходит что-то поэтому. Честно, я до 16-17 лет, наверное, даже и не задумывался о том, чтобы играть в каком-то топовом клубе. Не было такого, но как-то все само сложилось. Выступал неплохо по юниорам, по детям, и вот меня заметили. Из Новосибирска приехал тренер Николай Семенович Костицын и пообщался с моим отцом, потом нас пригласил с папой на просмотр в Новосибирск, и вот, закончив школу, я, собственно, поехал в Новосибирск. Поступил в университет, два года там отыграл и потом перебрался в ЦСКА.
— Был в ту пору баскетболист, на которого хотелось быть похожим?
— Конечно, мне очень нравилась игра Скотти Пиппена. Конечно, Майкла Джордана любили все. Это, наверное, такая икона стиля, но мне очень сильно нравился игрок Скотти Пиппен. Он таких же, наверное, габаритов, как я, такой 206-207, и он мог защищаться от первого до пятого номера. Он был настоящим атлетом. И бежал, и прыгал, и бросал, и делал все, что угодно, и не хуже самого Джордана. Джордан бы не стал, наверное, Джорданом без Пиппена. Это команда звезд, однозначно, и команда-звезда в том числе. То есть, естественно, каждый игрок был частью механизма в той системе Фила Джексона, практически все сезоны у них были победными. Какие-то сезоны были у них непобедные, но их уже, наверное, никто не помнит. Мы за ними следили, записывали игры.
В городе Омске разница плюс 3 часа с Москвой. И кто, допустим, не спал, тот смотрел или родителей просили записать. Часа в 4 утра начиналась трансляция по телеканалу РТР. Ребята, кто записывали на кассету игры, передавали кассеты друг другу. Так смотрели, и, конечно, нам очень импонировала та игра. Смотрели серии между «Чикаго Буллз» и «Ютой Джаз».
— Было у вас что-то модное в гардеробе с изображением логотипов клубов НБА?
— Да, у меня была одна кепка, но не «Чикаго Буллз», а «Шарлотт Хорнетс». С таким шмелем на эмблеме. Вот она была и еще эти китайские кепки USA с орлом. Но сейчас, мне кажется, мода снова тех лет возвращается, и вот вижу вновь кепки с этими сеточками сзади. Это стало модным опять, я начинаю замечать на людях. Тогда такого разнообразия не было, и если где-то были возможности такое покупать, то до Сибири вообще мало что доходило. Радовался тому, что была вот эта кепка «Шарлотт Хорнетс», она грела душу однозначно.
— Вы всегда были выше остальных или однажды вымахали за лето?
— Да, все правильно про лето сказали. Я был не особо выше всех, прям настолько намного. Да, был высоким, но, скажу так, не экстремально высоким. Помню, в классе седьмом нас выстраивали, мне кажется, даже некоторые девочки были выше. Это было на уроках физкультуры. Да, девчонки вырастают стремительно быстро, а мальчики помедленнее в развитии, не в обиду никому, но так как-то получалось. И потом или за лето с 9-го на 10-й класс, или с 10-го на 11-й я вырос на 16 сантиметров и уже совсем другим человеком пришел осенью. Ну, был, условно, метр 70, там, метр 76, а пришел 190-194.
— Витамины и кисломолочные продукты стали топливом?
— Все, все, наверное, помогало, да. И все это было, но ел, как динозавр, ел очень много, потому что растущий организм, он нуждается в еде. Но, как у меня папа любит говорить, от осинки не родятся апельсинки, так что если дано, то вырастешь, если не дано вырасти, ну тогда значит так. У меня родственники высокие, отец высокий, мама высокая, бабушки, дедушки. И прадед у меня был 205 сантиметров, так что… Ну, всякие люди нужны, всякие важны. У всех свои преимущества, я не думаю, что высокий рост — это экстремальное преимущество в жизни.
Мне кажется, невысокому гораздо проще и в плане быта, и одежды, и кровати, и автомобилей, и еды, и вообще всего. То есть, высокому, ему и правда, как коню, надо очень много всего. Не зря армейский паек для тех, кто выше двух, он там двойной, надо же прокормить такое существо. Поэтому маленькому я бы сказал, что попроще.
— Скажите нам, Андрей, а на какой позиции вы начинали играть? Как эволюционировали? Может быть, меняли позиции?
— Да, да, я все позиции попробовал. И первый, и второй, и третий, и четвертый, и пятый номер. И уже в профессиональной карьере и пятого играл, и четвертого, и, по-моему, даже начинал с третьего, уже когда [началась] совсем профессиональная карьера по мужикам. И моя позиция как четвертого номера, она еще подразумевает помощь при, допустим, каком-то зонном прессинге, помощь в выведении мяча в атаке.
Конечно, мне помогло это для развития своей карьеры, для развития своих умений, что я умею водить мяч, я люблю это делать. Но сейчас, естественно, лимитированное число дриблингов приходится делать, так как у нас есть «маленькие», уже номинальные разыгрывающие, которые, собственно, и занимаются этим делом. Выводят мячик в атаку, так как, ну, естественно, «маленькие» — они шустрее, мобильнее и все правильно делают. Но моя была такая история, что на всех позициях пробовал, на всех играл, на всех понимаю [как действовать], и, если кому-то интересно, могу сказать, что самая тяжелая позиция — это позиция центрового. Это однозначно, так как ты должен бегать от лицевой до лицевой, еще толкаться с дядьками, у которых по 120, а то и более килограммов. Там уже доходит до состояния, как в боксе они входят в клинч, когда уже не видят, не слышат ничего. Я это называю «бокс в бане», когда ты уже такой весь уставший, запыхавшийся, и тебе «маленький» говорит давай еще pick and roll, заслон приди поставь.
Помню друга своего Алексея Саврасенко, когда его зовут ставить pick and roll, он ставит. С ростом 216 см и весом 118 кг бежит под кольцо, просит мяч, ему не дают, ему говорят еще раз, он бежит и еще раз ставит, валится под кольцо, просит мяч, не дают, ему говорят еще один, он говорит: «Не пойду». Ну, потому что я понимаю, что такие большие габариты, их, конечно, тяжело носить по площадке, и вот, на самом деле, позиция центрового для меня — это, наверное, самое тяжелое, что есть.
— Расскажите о том, как выступали за «Сибирьтелеком-Локомотив».
— Правда, когда приехал в Новосибирск, я играл по Высшей лиге и по ДЮБЛу. Несколько матчей провел по Суперлиге «Б». Но в основном мы играли ДЮБЛ и Высшую лигу. Это был первый сезон. Естественно, первые полгода было невероятно тоскливо, так как уехал. Мне 17 лет, до этого ты жил с родителями, уехал, здесь живешь один, надо было начинать себе готовить, стирать, в общем, весь быт. И именно учился готовить. Я умел, в принципе, что-то делать. Условно, яичницу приготовить — это я лет с восьми начинал. Но какие-то вещи, например, как картошку пожарить, суп сварить, мне мама в этом вопросе помогала. В Новосибирске давали сим-карты с безлимитными десятью часами разговоров. Это было волшебство, сто процентов. У меня был телефон такой Nokia 3410, беленький. Вот я вставлял наушники, брал халат. Нет, точнее, не так. Сначала звонил маме, шел в магазин. Она говорит: «Что хочешь?» Я говорю: «Давай сегодня приготовим курочку жареную с чем-нибудь». Она говорила, чтобы брал грудку или бедра.
И вот так она мне рассказывала, что брать для салатов, какие продукты. Набирал, шел домой, также с мамой параллельно разговаривал и вот так учился готовить. Но по баскетболу было все замечательно. Там такие же ребята молодые были, как и я, и у меня там много было друзей, с которыми играли друг против друга с самого детства. И по прошествии первого сезона меня забрали в команду мастеров, то есть в мужскую, во взрослую команду.
Спасибо всем моим одноклубникам, все поддерживали. Коллектив был потрясающий, и тренер Сергей Александрович Зазулин тогда был, он отлично нас всех принял и нам говорил, что мы для него как сыновья, он к нам относится по-отечески и сумел помочь нам в развитии. Поддержка и та уверенность, которую он вселил в нас, в меня, мне помогали в моей карьере. Он мне давал игровое время и против больших клубов. Он видел, что парень старается, если даже был совсем молодой. Это доверие, конечно, очень много привнесло в мою карьеру, так что спасибо ему большое, низкий поклон.
— Новосибирск восхитил? это же Обское море, куча развлечений…
— Да, некогда там было развлекаться. Нет, мы находили время и на отдых, понятно, и Обское море, и Академгородок, где мы проводили предсезонные сборы. Да, там замечательно, там красиво, там побегали по паркам, по песочку, но, когда ты много тренируешься, у тебя особо времени нет куда-то ходить. Но город потрясающий, город красивый, город молодежный, город студентов и, когда сам был там студентом, было много студенток. Так что приезжайте в Новосибирск, там замечательно.
А ЦСКА появился так: выступал неплохо за Новосибирск, пригласили в национальную сборную до 20 лет, и мы поехали на чемпионат Европы в Турцию, в город Измир. Там себя неплохо проявлял, и на этих играх был главный тренер того ЦСКА Этторе Мессина. У нас был главным тренером Евгений Юрьевич Пашутин, и ко мне Евгений Юрьевич подходит, говорит: «Андрей, ты хочешь играть в ЦСКА?» А я только подписал на 5 лет контракт с Новосибирском. И вот он задает мне вопрос. Я отвечаю: «Так у меня же вроде контракт». Он говорит: «Да мне твой ответ нужен, твое желание какое»? «Я говорю: «Конечно, хочу! Что за вопрос?». Он говорит, что «все, мне понятен твой ответ, что ты да, конечно хочешь». И после этого начались переговоры с ЦСКА. Просто выкупили пятилетний контракт, и этим же летом я уже был в ЦСКА. Помню, что мой отец сказал: «Сынок, ЦСКА не предлагает дважды». Все, и мы поехали.
— Вы же практически сразу стали чемпионом, голова не закружилась от успеха?
— От успеха? Да нет, я приехал в команду на тот момент чемпиона Евролиги 2006 года. Чемпионы страны, многократные чемпионы страны, поэтому у меня голова закружилась, наверное, сразу от того, как я приехал. Что кто вокруг меня, то есть я имею ввиду осознание того, с кем я тренируюсь и с кем я играю, для меня очень такое невероятное впечатление было. Я их условно вчера наблюдал по телевизору, а сейчас они вокруг меня.
Главный тренер — синьор Мессина. И когда смотришь на те плакаты победных годов, чемпионских титулов, ты осознаешь, что не имеешь права подводить те поколения, которые завоевывали все эти награды. Поэтому приходилось очень много работать, доказывать и перестраиваться. На тот момент я думал, что умею играть в баскетбол. Но когда приехал в ЦСКА, мне объяснили, что я не умею играть в баскетбол. Тот, который нужен. И тем более все было на английском. Естественно, того английского, который я знал со школы, его было недостаточно. Так как терминологий баскетбольных, естественно, не было.
И откуда я их мог знать? И в Сибири, и в Омске, и в Новосибирске английскими терминами никто не говорил. И, собственно, все заново приходилось учить. Учиться, учиться, учиться. Но Мессина видел во мне, что я могу, что я стану, и поэтому меня прессинговал каждый божий день. Он меня через день отправлял в Новосибирск. Говорит: «Ты ничего не понимаешь, ты завтра в Новосибирск поедешь». И так через день я практически уезжал. Так меня стимулировал, меня было не просто стимулировать, я еще был такой парень с характером, что-то там пытался отвечать. Ну, не понимая, что здесь отвечать ничего не надо и что твое мнение, наверное, будет неинтересным, возможно, неправильным.. Но мне хотелось, чтобы меня услышали, но некогда было объясняться, и тренер говорил: «Ты хочешь играть»? Я отвечал: «Да, есть. Да, босс. Да, шеф. Да, сэр».
— Кто вам помог больше остальных в изучении английского и адаптации?
— Думаю, что русские ребята и те, которые уже знали английский больше. Из иностранцев, наверное, Смодиш, так как он говорил хорошо по-русски, естественно, с акцентом. Он вообще полиглот, знает пять или шесть языков. И вот он мне помогал. Так, как, наверное, из иностранцев никто не помогал.
Во-первых, он играл со мной на одной позиции, и мы больше в тренировочном процессе с ним находились. Он мне подсказывал, где, как, чего, в какую сторону бежать, какая комбинация, что тренер хочет. Ну и потом со временем как-то втянулся, уже подучил английский, нам даже в ЦСКА репетитора по английскому нанимали. Мы с Понкрашовым и Курбановым ходили к педагогу, так что чуть-чуть подтянули. Самое главное, наверное, практика в английском языке. А еще были какие-то выезды и в Америку, где я тренировался индивидуально. Там уже, конечно, английский подтягиваешь. Нужна только практика, нужно общение. А на первых порах ты, как собака. Сначала ничего не понимаешь, потом сказать ничего не можешь. Потом что-то понимаешь. Я говорю, как собака — понимаешь, но сказать не можешь. Потом переломный момент наступает, когда ты начинаешь говорить. И вроде все полегче.
Сейчас, наверное, проще, сейчас залез в переводчик, посмотрел в телефоне. Гораздо проще.
— А американские легионеры чему-то учат в этом плане?
— Да они сами английский еле-еле знают, у них там свой, у них тысяча слов, наверное. Они общаются по-простому. Я помню, у нас Димитрис Итудис читал литературу, условно, на английском 16 века. И сам учил по книжкам на английском, хотя он знает [язык] практически в совершенстве. И вот какое-то новое слово он изучает и спрашивает у американцев: «Знаете?» Они говорят, что «нет, мы не знаем». Он говорит: «А я знаю!» Да-да, то есть, они сами многого не знают, допустим, что у них спрашивали недавно. Я уже не помню, ну что-то спросили, допустим, как вы это называете. А, спросили, как называется шлагбаум. Он говорит: «Не знаю, может, стоппер, наверное, роуд-стоппер». Ну, а мы вот шлагбаумом это называем. Сейчас гораздо проще, естественно. Ну и после стольких лет общения с иностранцами сейчас гораздо проще. Но, когда они понимают, что им надо что-то сказать нам, они, конечно, начинают помедленнее говорить, Между собой-то они болтают на своих диалектах, и их не всегда поймешь, когда они там жуют что-то, но все равно сейчас уже понимаешь больше.
— Была ли у вас звездная болезнь? Чем отличается поколение нынешних молодых игроков от вашего поколения? Узнаете ли вы себя в молодых баскетболистах?
— Нет, наверное, себя я не узнаю ни в ком. Но я не скажу, что это плохо или хорошо. Вообще, про себя могу сказать, что был очень непростым товарищем, особенно в молодые годы. Я был такой с характером, мне было вообще не до чужого мнения, я не любил проигрывать никогда. Если что-то хотел, я упирался страшно, и достучаться до меня, наверное, не всегда было просто. Но тем не менее я умел слушать и любил задавать вопросы.
Я очень сейчас хочу, чтобы молодые наши ребята задавали вопросы, интересовались: вот это как, вот ты это движение сделал, а как ты видишь эту ситуацию. Что-то такое. Вот я всегда задавал вопросы, особенно когда только приехал в ЦСКА, когда мне что-то понравилось, допустим, движение Папалукаса, как он обыгрывал, заходил под кольцо, делал показ. Вроде что он с той стороны забивает и тут же с этой стороны забивает. То есть вот такие моменты, смотрел на ноги: как они ставят в нападении при броске. Допустим, за Траджаном Лэнгдоном смотрел, как он подбирает ноги перед броском. Я помню, тренер Мессина ругался по поводу того, что не дай бог, если я дам Лэнгдону пас не на грудь. Чуть в сторону, все, сразу замена, уходи, все.
А по поводу звездной болезни, да, она у меня была, наверное, лет в 14. Я точно помню, но меня прибили сразу. Сибирь, там суровые ребята, и я, по-моему, стал лучшим игроком турнира в своем городе, там как раз международный турнир проходит в январе, турнир Промина Виктора Николаевича. Я лучшим игроком стал и так себя почувствовал, что тут такой молодец, хороший. Ну, там прибили меня сразу. Там и тренер, и дома. Короче, сказали: «Слышь, ты что, звезду поймал?» — она быстро у меня слетела. Надо в себя верить и ни в коем случае не тешиться надеждой, что ты лучше кого-то. Будь лучше себя, делай так, чтобы сегодня стать лучше, чем вчера, а завтра — лучше чем сегодня.
— Расскажите, как в вашей жизни появился «Зенит»?
— Слушайте, вообще прекрасно появился в моей жизни «Зенит». Я, честно, доволен, что я в Санкт-Петербурге. Очень сильно люблю [город]. Вообще любовь к Питеру проявилась в самой первой поездке, когда мы с новосибирским «Локомотивом» 20 лет назад сюда приехали. Это был мой первый выезд в Санкт-Петербург. Помню, у меня глаза разбегались, я не знал, на что смотреть. Мы еще из аэропорта ехали, никакого ЗСД еще в помине не было, проезжали через центр. И ты едешь, смотришь на эту всю красоту. Я думаю: «Боже мой, что это за город, что за красота-то такая!». Просто даже из автобуса, глядя на город, я был уже влюблен максимально.
И как здесь болели, тогда был еще питерский «Спартак», как здесь люди болели за команду потрясающе. Сейчас появился «Зенит», и у меня появилась возможность переехать из Казани сюда. Я сказал, точно поедем сюда. Да. Были разговоры, переговоры, прежде всего работал агент. Как только пришли к общему знаменателю, сразу решили: да, поехали.
— Что можете сказать о главном тренере сине-бело-голубых Чави Паскуале?
— У меня в лучшую сторону только поменялось мнение о нем, потому что я про него и думал хорошо всегда, я знал, что он прежде всего в чемпионате Испании был много лет лучшим. Он с «Барселоной» там выиграл все на свете, и я видел, как он общается и в «Зените» с ребятами, и какие отзывы о нем, и по игре его я вижу, что он играет в умный баскетбол.
Слушайте, я еще не знал, что он с детьми работал. Для меня это вообще невероятный плюс. Почему? Потому что я думаю, что в психологии баскетболиста все же, какие бы мы ни были взрослые, мы все равно играем в баскетбол с самого детства. И у многих остаются некие привычки еще с самого раннего детства.
Где-то кто-то обидеться может, где-то у кого-то не получилось и он может голову опустить. То есть случается такое, чего в принципе от профессионального баскетболиста ты не думаешь ожидать, а как бы оно есть. Он к этому терпимо относится. То есть он мог бы, как многие тренеры, брать условную указку, бить по этой схеме, кричать и ногами топать. Нет, он, когда надо, вставляет где-то и крикнет, но зачастую я вижу, что он себя сдерживает очень во многих вещах и ведет себя как настоящий джентльмен.
Просто для меня это дорогого стоит. И те комбинации, и то, что он нам говорит, и по схемам, и по рисунку он все делает правильно. И ему хочется вторить и где-то ему помогать, потому что я вижу, что не всегда тренерский напор доходит напрямую к игроку. И ты где-то в сторонке, где-то в раздевалке там уже общаешься, говоришь: «Слушай, ну давай вот в этой схеме, ну тренер же тебя хочет задействовать, давай вот так попробуем, если там защита так себя ведет, мы там тебе поможем, скинем, переведем».
В этом плане, конечно, Чави прям молодец, честно, без всякого сарказма и раболепства, просто вызывает уважение.
— Что Чави не любит больше всего?
— Думаю, лень. Естественно, лень, если он видит и нежелание. Он говорит: «Вы должны заслужить победу». После тренировки, условно, даже не после игры, если после тренировки ты приходишь в раздевалку, смотришь в зеркало и задаешь себе вопрос: «Я сделал все по максимуму, насколько я мог?» Или после игры вот смотришь на себя: «Я сделал все, что мог?» Самое главное — будьте честны сами с собой и со своими одноклубниками.
Если вы будете честны и скажете: «Да, я выложился, я отработал, я сделал все, что мог», тогда вы заслужите победу. А если ты где-то не добежал, не отсек, не отдал лишний раз пас тому, кто был в более выгодной ситуации, то он это все видит. Тренеры все видят, они еще пересматривают тренировки, игры по несколько раз. Так что сейчас мы под таким пристальным взором. Даже если ты, условно, на тренировке где-то перегружен, это еще простительно. Они могут простить, но они не приемлют и не понимают тех, кто не хочет.
Они говорят: «Я буду играть лучше впятером теми, кто хочет. А тот, кто не хочет, может сразу сказать об этом». Это наша работа, мы за это деньги получаем, поэтому их требования, они правильные, они говорят: «Слушай, видел контракт? Там все написано».
Невыполнение задачи тренера, все дела. Ну так, слава богу, не делают, но поэтому и они стараются набирать профессионалов, которые знают вообще, что надо делать в этом клубе. Поэтому все, слава богу, потихонечку идет. Главное — результат в конце сезона.
Сейчас мы уже на данном этапе так подпритерлись друг к другу, уже доверия больше, уже мячик стал передаваться в качественном ритме.
— В январе состав команды пополнил Алексей Швед. И уже здорово себя проявляет…
— Думаю, что Алексей добавит командный баскетбол, я в это верю и больше скажу: я в этом уверен. Алексей — это тот игрок, который может играть на нескольких позициях: первого, второго и даже третьего он может играть. И закрывать эти позиции неплохо. Точно знаю, что у нас добавится ассистов.
Он парень высокий и с его роста очень хорошо раздавать передачи. Многие игроки говорят, что плеймейкер должен быть маленький и быстрый. Алексей достаточно быстрый, но при этом высокий. Ему легче через маленького отдавать. Поэтому он видит площадку здорово. Естественно, острота атаки улучшится.
У него прекрасный бросок, хорошие проходы. Так что будем от него ждать. Но еще хочу добавить, что Алексей умеет защищаться, когда хочет. Я думаю, что в этом году у него точно будет большое желание проявить себя и помочь «Зениту». Так что я думаю, что и в защите будет стараться, естественно, по своим возможностям.
— В комментариях пишут болельщики, что Воронцевич, Карасев и Швед чисто на авторитете будут вывозить. Как относитесь к этим высказываниям?
— Если кто-то так сравнивает нас с теми прекрасными игроками, которые вывозили в чемпионский сезон, это прекрасно, но я думаю, что на одном авторитете далеко не уедешь. Тут все держится прежде всего на работоспособности и командной игре. И если говорить о нашей троице, как вы сейчас сказали, то мы достаточно опытные, достаточно играли со многими ребятами в разных лигах. Будем играть на команду и, собственно, стараться будем.
Вы знаете, как мы умеем играть. И самое главное, чтобы и команда также поддерживала. Мы все делаем для команды, как и я — для нее, а команда — для меня. Все так.
— Вы входите в число лидеров Единой лиги по различным показателям. В топ-5 игроков по очкам, топ-2 по подборам, топ-6 по перехватам, топ-5 по блокшотам, топ-3 по трехочковым попаданиям. Какое внимание вы уделяете этой статистике?
— Никакого. Вы меня каждый раз радуете, когда говорите, что я там какое-то место в этом рейтинге занимаю и для меня это как бальзам на душу. Это прекрасно, это невероятные личные статистические показатели. Но повторюсь, что для меня команда и результат — это самое главное, что может быть. Мы играем в команде, мы командные игроки.
Я повторюсь, что это все личное, это все где-то в отдельном мире живет. Если есть такая статистика, и ты туда входишь, ты только можешь сказать огромное спасибо всем своим партнерам.
Это приятно, правда, но, когда с медальками с кубком, это еще приятнее.
— Увидим ли мы вас на площадке и в 45 лет?
— Я думаю, что желание, скорее всего, не иссякнет и в 45. Встретимся, но, возможно, я уже в другом амплуа буду, но встретимся обязательно.
— Впереди у вас восьмой Матч всех звезд Единой лиги. Не пресытились?
— Нет, конечно, не пресытился. Это такая приятная новость была, что Лига меня взяла, включила в список. Отдельная благодарность Единой лиге ВТБ. Ребята, каждому из вас вообще низкий поклон. Спасибо большое, что даете возможность радовать зрителя и появляться на Матче всех звезд. И для меня это почетно, и естественно в ответе на вопрос скажу, что это не может тебя как-то пресытить, потому что это всегда праздник, это всегда шоу, это всегда день баскетбола, когда все виды спорта где-то на другой стороне, на другой планете. Это прекрасно, это большая встреча, это праздник, это встреча друзей.
Туда и агенты, и тренеры, и все-все-все приезжают. Так что спасибо еще раз, Единая лига ВТБ. Я вас люблю и делаю все возможное, чтобы наше общее дело росло.
— Может быть, секрет успехов в таком отношении?
— Может быть, может быть, я не знаю, что такое секрет. Здесь и сейчас радуйся тому, что есть и если будет лучше, ну тогда вообще спасибо!
— Мы знаем, что вы еще и поэт. Зачитайте нам что-нибудь из раннего своего творчества.
— Из раннего? Да я не знаю, нет у меня таких из раннего, не из раннего, но вот честно, я даже и не помню многие стихи. Есть одна такая строчка, даже, наверное, четверостишье. Сейчас. Ну, давайте такую:
Я найду свою мечту.
Свою судьбу куем мы только сами.
Смотреть я буду в небо и идти вперед — с улыбкой на лице,
Но с добрыми и честными глазами.
— Спасибо, Андрей, за то, что посвятили нас в свое творчество. У вас врожденный талант рассказчика. Вы не работали над тем, чтобы стать оратором?
— Нет, нет, нет. До оратора мне еще далеко. Мне кажется, я должен этому учиться. Нужно себя записывать на камеру, нужно ставить перед собой задачу, чтобы у тебя рот не гулял, чтобы ты не крутился, не вертелся, чтобы твоя речь была грамотная, поставлен голос, ты дышал грудью, говорил томно. Это можно как-то развить в себе, но могу сказать, что я просто общительный человек.
— Составьте первую символическую пятерку сборной России 21 века.
— Ну давайте возьмем символическую пятерку лучших по моему мнению. Как интересно. Ну, там столько хороших ребят, я могу обидеть кого-то… Берешь Василия Карасева и не возьмешь Евгения Пашутина, тоже ребята обидятся, я не хочу, но давайте так, просто по заслугам те, которые вот ребята выигрывали большие трофеи. Короче, не обижайтесь, если кого-то не назвал. Давайте Холден, второй давайте Швед, третий Кириленко, четвертым поставлю Хряпу и пятым поставлю Кауна.
Саврас, Мозг, простите, пацаны, я вас люблю, ну честное слово, очень тяжело. Что касается второй пятерки, там все равны, дело же в команде, вы понимаете. И не назвав там Виталия Фридзона, Захара Пашутина, там Сережу Быкова, я… Да, не могу сказать, что эти прям вот хуже, а эти лучше. Нет, все — прекрасные, все как игроки, как люди.
И я вообще благодарен судьбе, что я и знаком, и имел возможность играть с ними вместе. Это потрясающие люди, коллектив. Я могу сказать так, что все сборники, вот, условно до наших дней — все прекрасны. Я сейчас имел возможность погостить на нескольких тренировках у Зорана Лукича в сборной. Могу сказать, что не все так безнадежно. Наша молодежь, она выглядит неплохо и прямо талантливая. Я думаю, что им, конечно, не хватает игр. Им бы побольше спарринг-партнеров, особенно на международных уровнях. Чтобы им довелось сыграть, например, со сборными Коста-Рики или Бразилии. Ну, я про США не говорю, там Испанию и Францию. Ну хотя бы, да, чтобы знали, что такое сборная Словении. Чтобы понимали, кто они есть, потому что конкуренция показывает, кто ты есть на самом деле.
— Кто лучший тренер сборной России?
— Лучший тренер? Давайте Блатта назовем. Хотя тоже мне очень симпатичен Евгений Юрьевич Пашутин, мне очень симпатичны Базаревич Сергей Валерьянович, Василий Николаевич Карасев. Я вот, наверное, такой свободы, как у Карасева, не чувствовал. Вот он просто влюбил меня в себя. Просто в нем души не чаял. Бегал, особенно после Мессины, когда тебя вот в узде держат, а тут тебе дают свободу. Василий Николаевич говорит: «Свободно, делай, что хочешь». Разве такое может быть? Ну вот бывает, тогда я прям влюбился в него сразу.
